Мотив смерти в развитии нормальной телесности
Выступление на конференции «Тело: между жизнью и смертью» (Москва, 11–13 ноября 2005 года)
Как понимать фразу «мотив смерти в развитии нормальной телесности», которая содержит в себе сразу несколько неизвестных. Что мы подразумеваем под телесностью? Как мы собираемся определять, нормальна данная телесность или нет? Что такое мотив и что такое мотив смерти?
Итак, общепринятой дефиниции «телесность» не существует. Психологи и философы стараются уходить от прямых определений, ограничивая себя дискурсивным способом взаимодействия с этим явлением. Такой подход, с одной стороны, обоснован необъятностью и подвижностью явления, открывает горизонты экспериментирования, с другой, накопившиеся знания об этом явлении позволяют все же конкретнее его описать. Поэтому мне кажется возможным все же дать такое определение телесности, в котором были бы отмечены как постоянно присутствующие отличительные свойства и признаки явления, так и изменяющиеся, как неизменные для любого человека, так и зависимые от индивидуальной истории жизни.
Телесность человека не тождественна телу (соме-биологическому организму), его свойствам и качествам. Телесность — качество, сила и знак телесных реакций человека, формирующихся с момента зачатия в процессе всей жизни. Она не является продуктом одного лишь тела: эта реальность — результат деятельности триединой природы человека, и потому телесность — «дочерний» феномен: это объективно наблюдаемое и субъективно переживаемое выражение и свидетельство вектора (+ или -) совокупной энергии индивида (здесь греч. energeia — деятельность, активность, сила в действии). Телесность образуется в контексте генотипа, половой принадлежности и уникальных биопсихических особенностей индивидуума в процессе его адаптации и самореализации. Основой формирования телесности является единая память . Телесность проявляется как процесс в форме тела через характерные движения, позы, осанку, дыхание, ритмы, темпы, температуру, «протекаемость», запах и звучание. Телесность изменяема: характер ее меняется в соответствии со знаком телесно-чувственных процессов. Эти изменения не идентичны процессам развития, взросления или старения, но перечисленные процессы влияют на нее и в ней проявляются. Поскольку ее формирование зависимо от внешних и внутренних условий, то значительные изменения этих условий влекут за собой изменения телесности человека. На состоянии телесности отражаются мотивации, установки и, в целом, система смыслов индивидуума, поэтому она хранит обобщенное знание человека и представляет собой материальный, видимый аспект души (психе).
Так же, как и тело (слав. tъlo / лат. Tellus — основа, почва, земля), телесность призвана выполнять охранительную и поддерживающую функции в адаптационных процессах, и в этом — ее первое назначение.
Уровень развития телесности (диапазон) позволяет человеку в той или иной степени «резонировать» с миром и духовно совершенствоваться, что является другим ее назначением.
Третьим, последним назначением телесности является обеспечение безболезненного разъединения души и тела в момент смерти.
Следующий вопрос: как мы собираемся определять, нормальна данная телесность или нет? Ибо в данном случае вопрос нормы намного сложнее вопроса патологии. Итак, в переводе с латыни «norma» — правило, образец. Словари дают следующие определения норме:
1) «Общее правило, коему должно следовать во всех подобных случаях; образец или пример» (Даль);
2) «Установленная мера, средняя величина чего-то» (Ожегов);
3) «Предписание, образец поведения или действия, мера заключения о чем-либо и мера оценки. Норма выражает то, что существует или должно существовать во всех без исключения случаях» (Краткая философская энциклопедия)
Какая телесность может считаться правильной, мерной, предписанной и образцово-действенной? Из психотерапевтической практики мы знаем, что телесность современного цивилизованного человека, в основном, выполняет ограждающую, или социально-защитную функцию. Причем, так, как он это понимает, с чем, собственно, и связаны психосоматические заболевания, душевные расстройства и болезненная смерть. Вполне понятно, что такая телесность не может считаться вполне нормальной, хотя для каждого отдельно взятого человека именно его, вот такая, не вполне нормальная телесность — нормальна. Исходя из опыта работы и предложенного определения телесности, под вполне нормальной телесностью я понимаю такую, которая отвечает трем основным назначениям: 1) выполняет охранительную и поддерживающую функции в адаптационных процессах; 2) позволяет человеку в той или иной степени «резонировать» с миром и духовно совершенствоваться; 3) обеспечивает безболезненное разъединение души и тела в момент смерти.
Теперь о мотиве. В переводе с итальянского « motivo « — основание, движущая сила. В контексте данного исследования уместным является определение мотива в теории музыки: «мотив — наименьшая часть мелодии, которая обладает ясным, определенным музыкальным содержанием… Отдельные мотивы (особенно начальный мотив) определяют характер мелодии в целом» (Краткий музыкальный словарь). Предполагая наличие мотива смерти в развитии нормальной телесности, я выдвигаю гипотезу о том, что этот мотив является основным ведущим мотивом движущих сил, определяющих это развитие.
Как и когда появляется мотив смерти в жизни человека? Конечно же, в момент зачатия. Ясность этого явления («гибель» сперматозоида в яйцеклетке) не оставляет сомнения в том, что в начале развития жизни лежит смерть, смысл которой — жизнь. Создание сопряжено со смертью части создающего, но для того чтобы оно свершилось, необходимо место, в котором можно было бы умереть, и место это — начало. Только придерживаясь аксиоматичности восприятия и мышления можно это постичь, поскольку мы здесь сталкиваемся с взаимообусловленностью бессмертия и смерти: начало уже должно существовать для того, чтобы некое новое содержание через свою смерть положило бы в нем новое начало. Сравнение смысла и механизмов зачатия и последующего развития с механизмами и смыслом развития нормальной телесности человека позволяет обнаружить в обоих случаях мотив смерти как базовый паттерн развития.
Наблюдаемый факт: в трансформирующих жизнь событиях непременно проявляется универсальный для всех мотив смерти. Но в каждой истории жизни этот мотив приобретает уникальный характер, поскольку проявляется для уникальных характеров, в уникальных условиях данной жизни, вызывает уникальные состояния перехода, и призван помочь решить уникальные цели и задачи развития души. И, тем не менее, есть некая закономерность, общая для всех людей, так как все мы живем в своей телесности: для того, чтобы требуемое новое содержание стало доступным развитию, необходима определенная «готовность» телесности, ибо память телесностии есть то начало.
Индивидуальная телесность отражает характер человека, и потому мотив смерти появляется на стыке характерных для него кризисных событий: в этот период,с одной стороны, наблюдается заострение особенных черт характера, большая рельефность черт телесности, состояние дискомфорта — иначе, дефицитарность, с другой — появление некоего внешнего условия «смерти»этого дефицита. На таком стыке телесность становится более восприимчивой к изменениям, но шанс к изменениям появляется только при готовности к преодолению или принятию условий смерти.
Рассмотрим эти положения на примере анализа телесности, достаточно типичной для психастенического типа характера. (Психастения — психическая слабость, истощаемость). Движения психастеника выражают вовне постоянное сомнение в необходимости принять решение и совершить действие. Потому часто резкие и рваные движения чередуются с замирающими. Наиболее распространенные позиции тела: свернутые плечи, вдавленная грудь, нагруженная спина и напряженные, особенно в коленях, ноги. Основные напряжения в пояснице, шее, коленях и голеностопе. Частыми становятся нарушения верхнего и средне-грудного отдела позвоночника и шеи. (Иногда встречается другой тип телесности — расслабленный, как бы «стекающий» к земле). Дыхание неравномерное и замирающее, особенно слабое — грудное. Ритмы и темпы колеблются в очень большой амплитуде от самых слабых и медленных до сильных и быстрых в зависимости от напряжения и истощаемости. Температура тела — с тенденцией к психосоматическим подскокам и снижениям; часто — гипотония. Протекаемость затруднена в груди, плечах, кистях, паху, коленях. Звучание голоса наполненное (сочное) только в счастливые моменты жизни, чаще — натужное, сменяется с сиплого на трескучее, демонстрируя сомнение в собственной правоте и необходимости позиционирования. Общий вектор энергии, как правило, аутоагрессивный.
Нормальна ли данная телесность? — только в известной степени и с социальной точки зрения, поскольку призвана защитить и оградить совестливого, вечно тревожащегося и сомневающегося в себе психастеника от крушения в жестком и агрессивном социуме. И только до тех пор, пока ощущения напряжения (или чрезмерного расслабления) чувствующей телесности не становятся невыносимыми. С этого момента она уже не отвечает даже критериям индивидуальной нормы психастеника, поскольку уже не обеспечивает его сохранность в мире в силу зашкаливающих напряжений или расслаблений. Начинает зреть дискомфорт и оформляться дефицит, еще больше заостряющие «трудные» черты характера и телесности. И тогда, на пике такого кризиса появляются достаточно типичные внешние условия «смерти» этих дискомфорта и дефицита. Каковы же достаточно типичные условия такой «смерти» для психастеника? Иначе, как для психастеника звучит мотив смерти? Здесь проявляется секрет универсума: мотив смерти всегда и для всех звучит как основной запрос человека, но зеркально.
Основным, часто скрытым, но внутренне «громким» желанием психастеника является страстное желание безусловной любви и внутреннего покоя. Именно поэтому кризисные моменты в жизни психастеника отмечены такими событиями, в которых содержится максимальное число беспокойных ситуаций и фрустраций на тему безусловной любви и покоя. С одной стороны, он и сам формирует такие ситуации, с другой, — и здесь место некой мистике пространства и скрытых целей развития души — они появляются как бы ниоткуда. Создается такое впечатление, что эти ситуации многократно возникают специально для того, чтобы человек непременно справился бы со своими особенными чертами характера — нерешительностью, склонностью к сомнениям, тревожностью, недооценкой себя и переоценкой других, и, самое главное — психической истощаемостью, ключом к которой чаще всего и бывает неспособность решить проблему любви и покоя. Но чем более страстный запрос, тем чаще психастеник ошибается в узнавании подлинности событий и людей, поскольку больше всего боится рискнуть и ошибиться и потому идет на поводу у своих иллюзорных представлений о желанном. Потому вектор его совокупной энергии, которую и позиционирует телесность, направлен в сторону стагнации и аутоагрессии. Здесь-то и возникают психосоматические бронхиты, ларингиты, трахеиты, болезни суставов, дерматиты, снижение зрения и пр. Становится ли навязчиво повторяемый мотив смерти базовым паттерном развития в таком случае? — нет, поскольку его фундаментальным качеством является зачатие новой жизни, которого здесь не происходит.
Но размышляющий и наблюдательный человек с течением времени может догадаться, что неспроста такая навязчивая повторяемость именно этого мотива, сеющего семена внутреннего раздора. И что, при всей ценности, его запрос — лишь один из поводов для какой-то более существенной цели его жизни. Иными словами, верно и точно узнать смысл мотива смерти. И тогда он согласится меняться.
Такое положение дел потребует от склонного к сомнениям человека способности рисковать, пробовать новое, отказываться от привычной стратегии «Как бы чего не вышло!», искать необычных тактических решений. Душевным переживаниям необыкновенной силы вначале вновь сопутствует обострение стереотипа телесности. И становится ясно, что если не начать действовать, то психосоматика будет развиваться дальше и глубже (что и бывает чаще всего). Но ведь новые действия предполагают не только осознавание необходимости изменений, но и перестройку привычных движений, позиций, дыхания, звучания и прочих проявлений телесности! Причем, осознавание для психастеника всегда легче, потому желаннее, а вот изменения стереотипов телесности проходят очень тяжело, поскольку связаны с актуализацией чувств, которых он стремится избежать. Поэтому есть такое наблюдение, что у психастеников существенные изменения стереотипов телесности происходят либо в результате сильного внушения (и самовнушения) и/или потрясения, либо в результате направленной работы с телесностью, либо и того, и другого. Нужно сказать, что «точки входа» в работу с телесностью определяются индивидуально: для кого-то она начнется с изменений стереотипов и характера движений — и за этим стоит скрытая работа с нерешительностью и непоследовательностью, со способностью решительно совершать поступки. Для кого-то — с дыхания, и за этим стоит работа с фрустрацией чувств и большей выносливостью при стрессах. Для кого-то — с ощущений, и за этим стоит работа с ощущением себя единой в разнообразии, устойчивой, но гибкой опорой себе и другим. В любом случае, корректно проведенная, такая работа приводит к большим позитивным изменениям. И если эти изменения поддерживаются и происходят вкупе с осознанием смысла самих изменений, то телесность становится менее уязвимой, более пластичной в дыхании, ритмах, темпах и протекаемости, доступной притоку и обработке более разнообразной информации разными, а не стереотипными, способами. И это — самый важный аспект процесса развития, спровоцированного мотивом смерти. Потому что именно этот аспект является свидетельством появившейся способности к преодолению страха смерти и через эту способность — к преодолению заданности, узкого восприятия и ограниченных душевных стереотипов. Становится ли верно и точно узнанный мотив смерти базовым паттерном развития в этом случае? — да, поскольку его фундаментальным качеством является зачатие новой жизни! Является ли он одним из важнейших условий развития нормальной телесности?
