Мудрость в психотерапии
Думаю, что психотерапия – одно из тех дел, в которых многое решает мудрость. Но прежде чем рассуждать о «клинической мудрости» психотерапевта, мне хотелось бы кратко определиться с представлением об этом качестве, поскольку оно – чрезвычайной глубины и сложности.
Мудрость – не ум, и не чувство, и не интуиция, и не ощущающая способность, и не умение «видеть» человека. По моим представлениям, все вышеперечисленное в мудрости есть, но не это ее определяет. Она – больше и отличается особым вдохновением, стабильной силой и желанием быть добрым, сочувствующим, любящим и принимающим. Это – особая духовность во взаимодействии с людьми и миром. Особенность ее – в высокой этичности, а высокая этика – всегда практика Любви, порой, в «ущерб» себе, поскольку может приносить страдание. Следовательно, мудрость как качество подобна «печати» Духа, веры, принадлежности Миру и Любви. Как мне видится, это – те самые «узкие врата», входить которыми призывал Иисус. Если это качество (мудрость) присуще человеку, оно стабильно своей светлой силой. И оно очень сильно отличается от житейской мудрости – некоем наборе посланий, отражающих веками отработанные знания о том, что полезно, а что вредно, и призванных прежде всего оградить от возможных неприятностей. К примеру, руководствоваться выражением «семь раз отмерь – один раз отрежь» в психотерапии стоит с осторожностью. В частности, принятое за правило в работе с тревожным пациентом, оно будет «лить воду на его мельницу», поскольку у тревожного человека доминирует внутреннее послание «как бы чего не вышло». В то же время игнорирование его может привести к необоснованному риску и опасным провокациям. Так что должно выбирать: применять его или нет.
Когда я размышляю о мудрости, мои выводы склоняются в пользу присутствия мудрости в психотерапии, но непременно – наравне с профессионализмом. Ведь психотерапия – область человековедения, призванная заниматься душой, а ближе мудрости к природе души ничто не стоит! Если эта вдохновенная сила есть у психотерапевта, она позволяет быть терпеливым, значит, поспешать медленно; не быть честолюбивым, значит, не разочаровываться в пациенте, но и не приписывать ему больше, чем он может пройти по пути изменений; не сомневаться «на всякий случай», но проверять себя; не навязывать помощь и не отказывать в помощи, но придерживаться меры воздействия на пациента и взаимодействия с ним. А эта мера всякий раз индивидуальна и вычислить ее заранее, как правило, невозможно. Она случается тогда, когда психотерапевт руководим представлением о пользе развития и изменений души личности не вообще, а в частности. Но и этого мало: необходимы клинический опыт и компетенция, которые позволяют выставлять и проверять гипотезы перспективного развития этого пациента и динамику его психотерапии. По этой причине послания житейской мудрости – слабое и лишь иногда уместное подспорье в профессиональной работе. От сочетания многих составляющих деятельности психотерапевта и рождается «клиническая мудрость». По моему опыту, наличие такого качества поднимает психотерапию и ее результаты на другой, гораздо более высокий уровень. Тогда и пациент имеет потенциальную возможность двигаться в сторону обретения мудрости – не только развиваться в аспекте социальной личности.
Именно такую психотерапию проводили Карл Густав Юнг и Милтон Эриксон – великие гуманисты и мудрецы. А наиболее характерным показателем их величия могла бы послужить любимая мною фраза Юнга: «Мы должны быть скромными».
